CLOSE upon the hour of noon the whole village was suddenly electrified with the ghastly news. No need of the as yet un-dreamed-of telegraph; the tale flew from man to man, from group to group, from house to house, with little less than telegraphic speed. Of course the schoolmaster gave holi-day for that afternoon; the town would have thought strangely of him if he had not.
Около полудня весь город был внезапно взбудоражен ужасной новостью. Не надо было и телеграфа, о котором в ту пору не мечтали, — весть эта переходила от человека к человеку, от толпы к толпе, от дома к дому с почти телеграфной быстротой. Разумеется, учитель отпустил школьников домой: весь город счел бы странным, если бы учитель не догадался об этом.
A gory knife had been found close to the murdered man, and it had been recognized by somebody as belonging to Muff Potter--so the story ran. And it was said that a belated citizen had come upon Potter washing himself in the "branch" about one or two o'clock in the morning, and that Potter had at once sneaked off--suspicious circumstances, especially the washing which was not a habit with Potter. It was also said that the town had been ransacked for this "murderer" (the public are not slow in the matter of sifting evidence and arriving at a verdict), but that he could not be found. Horsemen had departed down all the roads in every direction, and the Sheriff "was confident" that he would be captured before night.
Возле убитого нашли окровавленный нож, и, как рассказывали, кто-то признал, что нож принадлежит Меффу Поттеру. Говорили также, что ночью, часов около двух, один запоздалый горожанин, возвращаясь домой, видел, как Поттер умывался в ручье, и что Поттер, завидя его, тотчас же куда-то исчез, — обстоятельство подозрительное, в особенности умыванье: оно было делом весьма необычным для Поттера. Говорили также, что уже обшарили весь город, разыскивая “убийцу” (обыватели всегда очень быстро находят улики и выносят приговоры), но нигде не могли его найти. По всем направлениям разосланы верховые, и шериф[24] “уверен”, что преступника поймают до ночи.
All the town was drifting toward the graveyard. Tom's heartbreak vanished and he joined the procession, not because he would not a thousand times rather go anywhere else, but because an awful, unaccountable fascination drew him on. Arrived at the dreadful place, he wormed his small body through the crowd and saw the dismal spectacle. It seemed to him an age since he was there before. Somebody pinched his arm. He turned, and his eyes met Huckleberry's. Then both looked elsewhere at once, and wondered if anybody had noticed anything in their mutual glance. But everybody was talking, and intent upon the grisly spectacle before them.
Весь город устремился на кладбище. Том забыл о своем разбитом сердце и присоединился к толпе — не потому, что у него было такое желание, он предпочел бы оказаться за тысячу миль, — но его влекла туда роковая, необъяснимая сила. Придя на это страшное место, он легко проскользнул вперед и снова увидел то же мрачное зрелище. Ему казалось, что с тех пор, как он был здесь, прошла целая вечность. Кто-то ущипнул его за руку. Он оглянулся и встретился глазами с Гекльберри. Тотчас же оба стали смотреть в разные стороны, тревожно вопрошая себя, не заметил ли кто, как они переглянулись друг с другом. Но все были заняты разговорами и не отрывали глаз от ужасного зрелища.
"Poor fellow!" "Poor young fellow!" "This ought to be a lesson to grave robbers!" "Muff Potter'll hang for this if they catch him!" This was the drift of remark; and the minister said, "It was a judgment; His hand is here."
“Бедный малый!”, “Несчастный молодой человек!”, “Вот урок похитителям трупов!”, “Не миновать Меффу Поттеру виселицы, если его удастся поймать!” — слышалось со всех сторон.
А священник сказал:
— Так судил господь, тут десница всевышнего.
Now Tom shivered from head to heel; for his eye fell upon the stolid face of Injun Joe. At this moment the crowd began to sway and struggle, and voices shouted, "It's him! it's him! he's coming himself!"
Том содрогнулся с головы до ног, так как взор его упал на неподвижное лицо Индейца Джо. В это мгновение толпа забурлила и подалась назад. Послышались крики:
— Это он, он! Он идет сюда сам!
"Who? Who?" from twenty voices.
— Кто, кто? — завопили двадцать голосов.
"Muff Potter!"
— Мефф Поттер!
"Hallo, he's stopped!--Look out, he's turning! Don't let him get away!"
— Смотрите, остановился… Следите за ним — он хочет уйти. Держите его, не пускайте!
People in the branches of the trees over Tom's head said he wasn't trying to get away--he only looked doubtful and perplexed.
Зеваки, сидевшие на деревьях над головой Тома, сообщили, что Мефф Поттер и не думает уходить — он только смущен и не знает, что делать.
"Infernal impudence!" said a bystander; "wanted to come and take a quiet look at his work, I reckon--didn't expect any company."
— Бесстыдная наглость! — заметил один из зрителей. — Пришел, чтобы тихо и мирно полюбоваться своим злодеянием… не ожидал, что здесь будет народ.
The crowd fell apart, now, and the Sheriff came through, ostentatiously leading Potter by the arm. The poor fellow's face was haggard, and his eyes showed the fear that was upon him. When he stood before the murdered man, he shook as with a palsy, and he put his face in his hands and burst into tears.
Толпа расступилась, и к могиле торжественно приблизился шериф, ведя Поттера за руку. Лицо несчастного сильно осунулось, и его глаза выражали мучительный страх. Когда он увидел убитого, он затрясся, словно его хватил паралич, закрыл лицо руками и заплакал.
"I didn't do it, friends," he sobbed; "'pon my word and honor I never done it."
— Не я это сделал, друзья мои, — говорил он рыдая, — даю вам честное слово, не я…
"Who's accused you?" shouted a voice.
— Кто же тебя обвиняет? — загремел чей-то голос.
This shot seemed to carry home. Potter lifted his face and looked around him with a pathetic hopelessness in his eyes. He saw Injun Joe, and exclaimed:
Стрела попала в цель. Поттер поднял голову и осмотрелся вокруг с горькой безнадежностью во взоре. Он увидел Индейца Джо и воскликнул:
"Oh, Injun Joe, you promised me you'd never--"
— Ну, Индеец Джо! Ты же обещал, что никогда…
"Is that your knife?" and it was thrust before him by the Sheriff.
— Это ваш нож? — И шериф поднес к самому его лицу орудие убийства.
Potter would have fallen if they had not caught him and eased him to the ground. Then he said:
Поттер упал бы, если бы его не подхватили и не усадили тихонько на землю. Потом он сказал:
"Something told me 't if I didn't come back and get--" He shuddered; then waved his nerveless hand with a vanquished gesture and said, "Tell 'em, Joe, tell 'em--it ain't any use any more."
— Что-то говорило — мне, что если я не вернусь сюда и не найду… — Он вздрогнул и, безнадежно махнув рукой, промолвил: — Скажи им, Джо, скажи им, — теперь уж нечего…
Then Huckleberry and Tom stood dumb and staring, and heard the stony-hearted liar reel off his serene statement, they expecting every moment that the clear sky would deliver God's lightnings upon his head, and wondering to see how long the stroke was delayed. And when he had finished and still stood alive and whole, their wavering impulse to break their oath and save the poor betrayed prisoner's life faded and vanished away, for plainly this miscreant had sold himself to Satan and it would be fatal to meddle with the property of such a power as that.
Гекльберри и Том онемели от ужаса и, не отрывая глаз, глядели на бессердечного лгуна, когда он повел свой хладнокровный рассказ об убийстве. Каждую минуту они ожидали, что вот-вот с безоблачного неба на его голову низвергнется молния, и дивились, почему так медлит божья кара. Когда же он и по окончании рассказа остался цел и невредим, у них возникло робкое желание нарушить клятву и спасти жизнь несправедливо обвиненному Поттеру, но это желание увяло и скоро совсем исчезло, потому что им сделалась ясно, что этот негодяй Джо продал душу дьяволу, а с дьяволом шутки плохи: только сунься в его дела — и сгинешь на веки веков.
"Why didn't you leave? What did you want to come here for?" somebody said.
Кто-то спросил Поттера:
— Почему же ты не убежал? Зачем пришел сюда?
"I couldn't help it--I couldn't help it," Potter moaned. "I wanted to run away, but I couldn't seem to come anywhere but here." And he fell to sobbing again.
— Я не мог иначе… не мог! — простонал Поттер. — Я и хотел убежать, но сами ноги привели меня сюда!
И он зарыдал опять.
Injun Joe repeated his statement, just as calmly, a few minutes afterward on the inquest, under oath; and the boys, seeing that the lightnings were still withheld, were confirmed in their belief that Joe had sold himself to the devil. He was now become, to them, the most balefully interesting object they had ever looked upon, and they could not take their fascinated eyes from his face.
Через несколько минут на следствии Индеец Джо столь же спокойно повторил свое показание под присягой, и мальчики, видя, что небесные молнии так-таки не поразили его, окончательно убедились, что Джо продал себя сатане. Он вдруг сделался в их глазах самым интересным, хотя и самым страшным существом на земле, и они не могли отвести от его лица зачарованных глаз.
They inwardly resolved to watch him nights, when opportunity should offer, in the hope of getting a glimpse of his dread master.
Про себя они решили следить за ним по ночам, когда представится случай, в надежде как-нибудь хоть мельком увидеть его ужасного повелителя — дьявола.
Injun Joe helped to raise the body of the murdered man and put it in a wagon for removal; and it was whispered through the shuddering crowd that the wound bled a little! The boys thought that this happy circumstance would turn suspicion in the right direction; but they were disappointed, for more than one villager remarked:
Индеец Джо помог поднять с земли тело убитого и уложить в повозку, чтобы увезти его прочь. В толпе пробежал трепет: все стали шептать, что как раз в эту минуту из раны просочились капли крови.[25] Мальчики подумали было, что эта счастливая случайность укажет толпе истинного убийцу, но им пришлось разочароваться, потому что многие тут же сказали:
"It was within three feet of Muff Potter when it done it."
— Все это потому, что Мефф Поттер стоял в трех шагах от убитого.
Tom's fearful secret and gnawing conscience disturbed his sleep for as much as a week after this; and at breakfast one morning Sid said:
Страшная тайна и угрызения совести целую педелю не давали Тому спать по ночам, и однажды утром во время завтрака Сид сказал:
"Tom, you pitch around and talk in your sleep so much that you keep me awake half the time."
— Том, ты так вертишься и так много болтаешь во сне, что я из-за тебя не мог уснуть…
Tom blanched and dropped his eyes.
Том побледнел и потупил глаза.
"It's a bad sign," said Aunt Polly, gravely. "What you got on your mind, Tom?"
— Это дурной знак, — серьезно сказала тетя Полли. — Что у тебя на уме, Том?
"Nothing. Nothing 't I know of." But the boy's hand shook so that he spilled his coffee.
— Ничего! Ничего особенного!
Однако рука мальчика дрогнула так, что он пролил на скатерть свой кофе.
"And you do talk such stuff," Sid said. "Last night you said, 'It's blood, it's blood, that's what it is!' You said that over and over. And you said, 'Don't torment me so--I'll tell!' Tell what? What is it you'll tell?"
— И мелешь ты все такой вздор, — продолжал Сид. — Нынче ночью ты, например, зарядил: “Это кровь, это кровь, вот что это такое!” И опять, и опять, без конца. А потом: “Не мучьте меня так, — я скажу”. Скажешь? Что такое ты скажешь?
Everything was swimming before Tom. There is no telling what might have happened, now, but luckily the concern passed out of Aunt Polly's face and she came to Tom's relief without knowing it. She said:
Все поплыло перед Томом. Трудно сказать, чем бы это могло кончиться, но, к счастью, тревожное выражение сошло с лица тети Полли, и она, сама того не зная, пришла Тому на выручку. Она сказала:
"Sho! It's that dreadful murder. I dream about it most every night myself. Sometimes I dream it's me that done it."
— Ох! Это все из-за того страшного убийства. Мне и самой оно снится чуть ли не каждую ночь. Иногда я даже вижу во сне, что убийца — я.
Mary said she had been affected much the same way. Sid seemed satisfied. Tom got out of the presence as quick as he plausibly could, and after that he complained of toothache for a week, and tied up his jaws every night. He never knew that Sid lay nightly watching, and frequently slipped the bandage free and then leaned on his elbow listening a good while at a time, and afterward slipped the bandage back to its place again. Tom's distress of mind wore off gradually and the toothache grew irksome and was discarded. If Sid really managed to make anything out of Tom's disjointed mutterings, he kept it to himself.
Мери сказала, что то же самое бывает и с ней. Сид, по-видимому, удовлетворился этим объяснением. Том поспешил уйти под первым благовидным предлогом и после этого целую неделю, притворяясь, что у него болят зубы, стягивал себе челюсть на ночь платком. Он не знал, что Сид нарочно не спит по ночам и нередко, ослабив его повязку и приподнявшись на локте, прислушивается к его словам и потом опять поправляет повязку. Душевная тревога Тома мало-помалу улеглась; зубная боль надоела ему и была отменена. Если Сид и вывел какие-либо заключения из отрывистых слов, произносимых его братом во сне, он оставил их при себе.
It seemed to Tom that his schoolmates never would get done holding inquests on dead cats, and thus keeping his trouble present to his mind. Sid noticed that Tom never was coroner at one of these inquiries, though it had been his habit to take the lead in all new enterprises; he noticed, too, that Tom never acted as a witness--and that was strange; and Sid did not overlook the fact that Tom even showed a marked aversion to these inquests, and always avoided them when he could. Sid marvelled, but said nothing. However, even inquests went out of vogue at last, and ceased to torture Tom's conscience.
Тому казалось, что его товарищи никогда не перестанут производить следствие над дохлыми кошками, — эта забава всякий раз напоминала ему о страшном событии. Сид подглядел, что в этой игре Том никогда не выступает в качестве главного следователя, хотя до сих пор Том очень любил, чтобы во всех играх первые роли предоставлялись ему. Сид точно так же подметил, что Том уклоняется и от роли свидетеля; в этом тоже была какая-то странность. Не ускользнуло от Сида и то обстоятельство, что Тому вообще эти игры противны и что он уклоняется от них при малейшей возможности. Сид ломал себе голову над этими загадками, но не говорил ничего. Впрочем, подобные игры в конце концов вышли из моды и перестали терзать совесть Тома.
Every day or two, during this time of sorrow, Tom watched his opportunity and went to the little grated jail-window and smuggled such small comforts through to the "murderer" as he could get hold of. The jail was a trifling little brick den that stood in a marsh at the edge of the village, and no guards were afforded for it; indeed, it was seldom occupied. These offerings greatly helped to ease Tom's conscience.
В это печальное время Том чуть не каждый день, улучив удобную минуту, пробирался к маленькому решетчатому оконцу тюрьмы, в которой был заключен “убийца”, и контрабандой приносил ему разные лакомства, какие удавалось добыть. Тюрьмой было невзрачное кирпичное зданьице, которое стояло у болота, на краю городка. Сторожа при ней не полагалось, да в ней и заключенных почти никогда не бывало. Эти маленькие подарки значительно успокаивали совесть Тома.
The villagers had a strong desire to tar-and-feather Injun Joe and ride him on a rail, for body-snatching, but so formidable was his character that nobody could be found who was willing to take the lead in the matter, so it was dropped. He had been careful to begin both of his inquest-statements with the fight, without confessing the grave-robbery that preceded it; therefore it was deemed wisest not to try the case in the courts at present.
У обитателей городка было сильное желание наказать Индейца Джо за похищение трупов: вымазать его дегтем, вывалять в перьях и вывезти из города верхом на шесте. Но он внушал такой страх, что не находилось никого, кто решился бы взять на себя в этом деле почин, а потому оно не состоялось. На обоих допросах метис начинал свой рассказ прямо с драки, не упоминая о предварительном похищении трупа; поэтому сочтено было за лучшее до поры до времени не привлекать его к суду.