Том пришел домой нахмуренный, мрачный, и первые же слова, какие он услышал от тетки, показали ему, что здесь его горе не встретит сочувствия.
Tom rentra chez lui de fort méchante humeur. Il se sentait tout triste et les premières paroles de sa tante lui montrèrent qu’il n’était pas encore au bout de ses tourments.
— Том, я с тебя шкуру спущу!
« Tom, j’ai bonne envie de t’écorcher vif !
— Тетушка, что я сделал?
– Qu’est-ce que j’ai fait, tante Polly ?
— И ты еще спрашиваешь! Я, как старая дура, иду к Сирини Гарпер и думаю, что она вслед за мною поверит всей этой чуши насчет твоего чудесного сна, и здравствуйте! Оказывается, ее Джо рассказал ей, что ты просто-напросто прокрался в тот вечер сюда и подслушал наш разговор. Не знаю, Том, что может выйти из мальчика, который так бессовестно лжет! Мне больно подумать, что ты дал мне пойти к Сирини Гарпер, чтобы все смеялись надо мной, как над дурой, — и даже не попытался меня удержать!
– Ah ! tu trouves que tu n’as rien fait ! Voilà que je m’en vais comme une vieille imbécile chez Sereny Harper pour lui raconter ton rêve et, pas plus tôt chez elle, j’apprends que Joe lui a dit que tu étais venu ici en cachette et que tu avais écouté toute notre conversation. Mais enfin, Tom, je me demande ce qu’un garçon capable de faire des choses pareilles pourra bien devenir dans la vie ? Je ne sais pas ce que ça me fait de penser que tu m’as laissée aller chez Sereny sans dire un mot. Tu ne t’es donc pas dit que j’allais me couvrir de ridicule ? »
Теперь вся эта история представилась Тому в ином освещении. До сих пор его утренняя проделка казалась ему очень милой и ловко придуманной шуткой. Теперь же она сразу потускнела, стала ничтожной и жалкой. Он повесил голову и в первую минуту не знал, что ответить; потом сказал:
Tom, qui s’était trouvé très malin le matin au petit déjeuner, retomba de son haut.
— Тетя, мне жалко, что я это сделал… но я как-то не подумал.
« Je regrette, tante, mais je… je n’avais pas pensé à cela.
— Ах, милый мой, ты никогда не думаешь! Ты никогда ни о чем не думаешь, только о себе и своих удовольствиях. Небось тебе пришло в голову явиться сюда с Джексонова острова ночью, чтобы посмеяться над нашим несчастьем! Пришло в голову морочить меня россказнями о том, что ты видел во сне, а вот пожалеть нас, избавить от горя, — об этом ты не подумал!
– Ah ! mon enfant ! Tu ne penses jamais à rien ! Tu ne penses qu’à ce qui te fera plaisir. Tu as bien pensé à venir en pleine nuit de l’île Jackson pour te moquer de nos tourments et tu as bien pensé à me jouer un bon tour en me racontant ton prétendu rêve, mais tu n’as pas pensé une minute à nous plaindre et à nous épargner toutes ces souffrances.
— Тетя, я теперь понимаю, что это было мерзко, но я не хотел сделать подлость, даю вам честное слово. Да и, кроме того… тогда вечером… я приходил совсем не для того, чтобы смеяться над вами.
– Tante Polly, je me rends compte maintenant que je vous ai fait beaucoup de chagrin, mais je n’en avais pas l’intention. Tu peux me croire. Et puis, ce n’est pas par méchanceté et pour me moquer de vous tous que je suis venu ici l’autre nuit.
— А для чего же?
– Alors, pourquoi es-tu venu ?
— Я хотел сказать вам, чтобы вы не беспокоились о нас… что мы не утонули.
– Pour vous dire de ne pas vous inquiéter parce que nous n’étions pas noyés.
— Том, Том! Я возблагодарила бы господа бога в самой горячей молитве, если бы только могла поверить, что тебе пришла в голову такая добрая мысль, но ты сам знаешь, что этого не было… и я знаю, Том.
– Tom, Tom, je serais bien trop contente de pouvoir te croire, seulement tu sais bien toi-même que ce n’est pas vrai, ce que tu me dis là.
— Было, было! Даю вам честное слово, что было! Не сойти мне с этого места, было!
– Mais si, ma tante, je te le jure. Que je meure, si ce n’est pas vrai !
— Ах, Том, не лги… не выдумывай… Это во сто раз хуже.
– Voyons, Tom, ne mens pas. Ça ne fait qu’aggraver ton cas.
— Это, тетя, не ложь, это правда. Мне хотелось, чтобы вы не горевали, вот я и пришел тогда вечером.
– Ce n’est pas un mensonge, tante, c’est la vérité. Je voulais t’empêcher de te tourmenter, c’est uniquement pour ça que je suis venu.
— Я отдала бы все на свете, чтобы поверить тебе: это искупило бы все твои грехи. Если бы это было так, я даже не жалела бы о том, что ты убежал из дому и натворил столько бед… Но нет, все неправда… Иначе ты непременно сказал бы мне, для чего ты пришел.
– Je paierais cher pour que ce soit vrai, ça me ferait oublier bien des choses, mais ça ne tient pas debout. Pourquoi serais-tu venu et ne m’aurais-tu rien dit ?
— Видите ли, когда вы стали говорить, что нас будут отпевать, как покойников, мне вдруг представилось, как будет чудесно, если мы проберемся в церковь и спрячемся там на хорах… и, конечно, мне очень захотелось, чтоб так оно и было. Поэтому я сунул кору обратно в карман и не сказал ни словечка.
– Tu comprends, tante Polly, j’avais l’intention de te laisser un message, mais quand tu as parlé de service funèbre, j’ai eu tout de suite l’idée d’assister à notre propre enterrement en nous cachant dans l’église et, forcément, ça aurait raté si je t’avais prévenue d’une manière ou d’une autre. Alors, j’ai remis mon morceau d’écorce dans ma poche et je suis reparti.
— Какую кору?
– Quel morceau d’écorce ?
— А ту, где я написал вам, что мы ушли в пираты. Я так теперь жалею, что вы не проснулись, когда я вас поцеловал! Ужасно жалею — честное слово!
– Celui sur lequel j’avais écrit que nous étions partis pour devenir pirates. Je regrette bien maintenant que tu ne te sois pas réveillée quand je t’ai embrassée, je t’assure. »
Суровые складки на лице тети Полли разгладились, и в глазах ее засияла внезапная нежность.
Les traits de la vieille dame se détendirent et ses yeux s’emplirent d’une soudaine tendresse.
— А ты правда поцеловал меня, Том?
« C’est vrai, Tom, tu m’as bien embrassée, Tom ?
— Ну да, поцеловал.
– Absolument vrai.
— И это верно?
— Еще бы!
— Почему же ты меня поцеловал, Том?
– Pourquoi m’as-tu embrassée, Tom ?
— Потому что я вас так любил в ту минуту, и вы стонали во сне, и мне было очень вас жалко.
– Parce que je t’aime beaucoup et que tu avais tant de chagrin. »
Это, пожалуй, было похоже на правду. Старушка сказала с дрожью в голосе, которой она не могла скрыть:
Les mots sonnaient si vrais que la vieille dame ne put s’empêcher de dire avec un tremblement dans la voix :
— Поцелуй меня еще раз, Том! И… ступай в школу, и… не приставай ко мне больше.
« Allons, Tom, viens m’embrasser et sauve-toi à l’école, et surtout tâche de ne plus me causer de tracas. »
Едва только он ушел, тетя Полли побежала в чулан и вытащила рваную куртку, которую он носил во время своих разбойничьих подвигов. Взяв куртку в руки, она вдруг остановилась и сказала себе:
Dès qu’il fut parti, tante Polly se dirigea vers un placard et en sortit la malheureuse veste dans laquelle Tom avait exercé ses talents de pirate.
— Нет, лучше не надо! Бедный мальчик! Я уверена, что он солгал… но то была святая ложь, святая — потому что ею он думал утешить меня. Я надеюсь… я знаю, что господь простит ему, потому что он солгал по доброте. Но мне не хотелось бы убедиться, что это ложь, и я не стану смотреть!
« Non, dit la vieille dame à haute voix. Je vais la remettre en place. Je sais que Tom a menti, mais il a menti pour me faire plaisir. Dieu lui pardonnera. Alors, ce n’est pas la peine de regarder dans ses poches. »
Она отложила куртку и с минуту раздумывала; дважды она протягивала к ней руку и дважды отдергивала; наконец решилась, подкрепив себя мыслью: “Это добрая, добрая ложь, — я не позволю себе огорчаться”. И она сунула руку в карман. Через минуту она уже читала строки, написанные Томом на куске коры, и говорила сквозь слезы:
— Теперь я могла бы простить ему хоть миллион грехов!
Elle posa la veste sur une chaise et s’éloigna. Mais la tentation était trop forte. Elle revint sur ses pas et enfouit sa main dans la poche de Tom. Un moment plus tard, les joues ruisselantes de larmes, elle lisait le message écrit sur un morceau d’écorce. « Maudit polisson, murmura-t-elle. Je lui pardonnerais encore, même s’il avait commis un million de péchés ! »