ALENKA V ŘÍŠI DIVŮ

   Byla to vskutku podivněvyhlížející společnost, která se na břehu shromáždila-ptáci se zarousaným peřím, zvířátka se srstí připlihlou k tělu, a všichni mokří, až z nich kapalo, mrzutí a smutní.

   Общество, собравшееся на берегу, имело весьма неприглядный вид: перья у птиц взъерошены, шерстка у зверьков промокла насквозь. Вода текла с них ручьями, всем было холодно и неуютно.

   První otázka ovšem byla, jak se opět osušit: začali se o tom radit a za několik minut to Alence nepřipadalo nikterak divné, že se s nimi nalezla v důvěrném hovoru, jako by je byla znala od narození. Dostala se dokonce do dlouhého sporu s Lorou, která se nakonec stala nevrlou a omezila se na to, že opakovala: "Já jsem starší než vy a musím to vědět líp." A to Alenka nechtěla uznat, dokud nevěděla, kolik je Loře let, a jelikož Lora rozhodněodmítala povědět svůj věk, nedalo se dále nic dělat.

   Прежде всего, конечно, нужно было решить, как поскорее высохнуть. Стали держать совет. Не прошло и нескольких минут, как Алиса уже чувствовала себя так, словно знала их всех целый век. Она даже поспорила с Попугайчиком Лори, который надулся и только твердил: -- Я старше, чем ты, и лучше знаю, что к чему! Алиса потребовала, чтобы он сказал, сколько ему лет, но Попугайчик решительно отказался. На том спор и кончился.

   KonečněMyš, která se mezi nimi zdála být osobností požívající velké vážnosti, zvolala: "Sedněte si všichni a poslouchejte! Já vás všechny osuším v okamžiku!" Všichni bez meškání usedli, utvořivše veliký kruh, v jehož středu stála Myš. Alenka na ni úzkostlivěupírala oči, neboťbyla jista, že z toho vyjde se zlou rýmou, nepodaří-li se jí brzy uschnout.

   Наконец Мышь, к которой все относились с почтением, закричала: -- Садитесь, все садитесь и слушайте. Вы у меня вмиг высохнете! Все послушно уселись в круг, а Мышь стала посредине. Алиса не отрывала от нее глаз -- она знала, что если тут же не высохнет, ей грозит сильная простуда.

   "Mhm!" řekla Myš, tváříc se velmi důležitě. "Jste všichni připraveni? Toto je nejsušší věc, kterou znám. Ticho kolem, prosím! - ,Když Ota Veliký porazil Maďary u Augsburku, vypudil je z říše německé a při řece Enži po obou březích Dunaje obnovil proti nim Marku Východní, kterou spravoval markrabě, podřízený vévodovi bavorskému. Otův syn udělil ji roku 976 Leopoldu Babenberskému a vymanil ho z moci vévody bavorského. MarkraběLeopold IV. měl nevlastního bratra Konrada III., krále německého."

   -- Гхе-гхе! -- откашлялась с важным видом Мышь. -- Все готовы? Тогда начнем. Это вас мигом высушит! Тишина! ``Вильгельм Завоеватель с благословения папы римского быстро добился полного подчинения англосаксов, которые нуждались в твердой власти и видели на своем веку немало несправедливых захватов трона и земель. Эдвин, граф Мерсии, и Моркар, граф Нортумбрии...''

   "Uf!" řekla Lora a otřásla se. "

   -- Д-да! -- сказал Попугайчик и содрогнулся.

   "Prosím?" řekla Myš mračíc se, ale velmi zdvořile. "Řekla jste něco?

   -- Простите, -- спросила, нахмурясь, Мышь с чрезмерной учтивостью, -- вы, кажется, что-то сказали?

   "Já ne!" řekla Lora kvapně.

   -- Нет-нет, -- поспешно ответил Попугайчик.

   "Myslela jsem, že jste něco řekla," pravila Myš. "Pokračuji: ,Leopold IV měl nevlastního bratra Konrada III., krále německého. Jeho uznati nechtěl mocný vévoda bavorský Jindřich Pyšný z Welfů. Nemoha s ním ničeho spraviti po dobrém, král Konrád III. nalezl to nutným...`"

   -- Значит, мне показалось,--заметила Мышь.--Итак, я продолжаю. ``Эдвин, граф Мерсии, и Моркар, граф Нортумбрии, поддержали Вильгельма Завоевателя, и даже Стиганд, архиепископ Кентерберийский, нашел это благоразумным...''

   "Nalezl co?" pravila Kachna.

   -- Что он нашел? -- спросил Робин Гусь.

   "Nalezl to," odpověděla Myš podrážděně. "Snad víte, co to znamená."

   -- ``...нашел это'',--ответила Мышь.--Ты что, не знаешь, что такое ``это''?

   "Já vím docela dobře, co to znamená, když já něco najdu," řekla Kachna; "obyčejněje to žabka nebo červ. Otázka je, co našel ten váš král."

   -- Еще бы мне не знать, -- ответил Робин Гусь. -- Когда я что-нибудь нахожу, это обычно бывает лягушка или червяк. Вопрос в том, что же нашел архиепископ?

   Myš přešla otázku bez povšimnutí a kvapněpokračovala: "Konrád III. nalezl to nutným vyhlásiti naň říšskou klatbu, odňal mu Bavory a vévodou bavorským učinil věrného bratra svého Leopolda, po jehož smrti ponechal Bavory mladšímu bratru Jindřichovi. Ale nástupce Konradův Jindřich Barbarossa, jenž byl vychován se synem Jindřicha Pyšného, Jindřichem Lvem, přilnul k tomuto celým srdcem a vrátil mu vévodství bavorské.` - Jak se vám daří, má drahá?" přerušila se, vracejíc se k Alence.

   Мышь не удостоила его ответом и торопливо продолжала: -- ``...нашел это благоразумным и решил вместе с Эдгаром Этелингом отправиться к Вильгельму и предложить ему корону. Поначалу Вильгельм вел себя очень сдержанно, но наглость его воинов нормандцев...'' Ну как, милочка, подсыхаешь? -- спросила она Алису.

   "Stále ještěmokrá," řekla Alenka smutně. "Nezdá se vůbec, že by mne to osušovalo."

   -- С меня так и льет, -- ответила Алиса печально. --Я и не думаю сохнуть!

   "V tom případě," řekl slavnostněBlboun Dodo, vstávaje, "navrhuji, abychom odročili schůzi za účelem meritorního přijetí energičtějších sankcí."

   -- В таком случае, -- провозгласил Додо, -- я предлагаю принять резолюцию о немедленном роспуске собрания с целью принятия самых экстренных мер для скорейшего...

   "Mluvte česky!" řekl Orlík. "Já nerozumím, co znamená polovina těch cizích slov, a co víc, nevěřím, že jim rozumíte sám." A Orlík sklonil hlavu, aby skryl úsměv; někteří z ostatních ptákůse chichotali docela slyšitelně.

   -- Говорите по-человечески, -- сказал Орленок Эд. -- Я и половины этих слов не знаю! Да и сами вы, по-моему, их не понимаете. И Орленок отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Птицы тихо захихикали.

   "Co jsem chtěl říci, je," zakoktal Blboun uraženě, "že nejlepší věc, kterou se můžeme osušit, jsou kandidátní závody."

   -- Я хотел сказать, -- обиженно проговорил Додо, -- что нужно устроить Бег по кругу. Тогда мы вмиг высохнем!

   "Co jsou kandidátní závody?" zeptala seAlenka; ne, že by se jí moc chtělo mluvit - ale Blboun se odmlčel, jako kdyby chtěl naznačit, že by někdo měl něco říci, a nikdo jiný se k tomu neměl.

   -- А что это такое? -- спросила Алиса. Сказать по правде, ее это не очень интересовало, но Додо многозначительно молчал -- видно, ждал вопроса. И, так как все тоже молчали, пришлось спрашивать Алисе.

   "Nu," řekl Blboun, "nejlepší vysvětlení je zkusit to." (A jelikož byste to mohli chtít někdy v zimězkusit sami, povím vám, jak to Blboun uspořádal.)

   -- Чем объяснять, -- сказал Додо, -- лучше показать! (Может, и ты захочешь как-нибудь зимой сыграть в эту игру? В таком случае я расскажу тебе, что делал Додо).

   Nejprve vyznačil na zemi závodní dráhu, v jakémsi kruhu ("Na přesném tvaru nezáleží," řekl), a podle ní rozestavil všechny členy společnosti. Nebylo žádného "Jedna - dvě- tři teď", ale každý začal běžet, kdy se mu zlíbilo, a přestal, kdy se mu zlíbilo, takže nebylo snadno poznat, kdy je po závodech. Nicméně, když tak nějaké půl hodiny všichni běhali, byli zase úplněsuší a Blboun náhle zvolal: "Závody jsou u konce!" a všichni se shrnuli kolem něho, popadajíce dech a ptajíce se: "Kdo vyhrál?"

   Сначала он нарисовал на земле круг. Правда, круг вышел не очень-то ровный, но Додо сказал: -- Правильность формы несущественна! А потом расставил всех без всякого порядка по кругу. Никто не подавал команды -- все побежали, когда захотели. Трудно было понять, как и когда должно кончиться это состязание. Через полчаса, когда все набегались и просохли, Додо вдруг закричал: -- Бег закончен! Все столпились вокруг него и, тяжело дыша, стали спрашивать: -- Кто же победил?

   Na tuto otázku nemohl Blboun odpovědět bez delší úvahy a seděl tedy drahnou dobu s jedním prstem přitlačeným na čelo (tak to Alenka vídávala na obrazech velkých básníkůa myslitelů), zatímco ostatní čekali v naprostém tichu. KonečněBlboun řekl: "Všichni vyhráli a všichni musí dostat ceny."

   На этот вопрос Додо не мог ответить, не подумав как следует. Он застыл на месте, приложив ко лбу палец (в такой позе обычно изображают Шекспира, помнишь?), и погрузился в размышления. А все стояли вокруг и молча ждали. Наконец, Додо произнес: -- Победители все! И каждый получит награду!

   "Ale kdo je má rozdat?" ptal se celý sbor hlasů.

   -- А кто же их будет раздавать?--спросили все хором.

   "Nu, ovšemže ona," řekl Blboun, ukazuje prstem na Alenku; a celá společnost se ihned shlukla kolem ní, vykřikujíc zmateně: "Ceny! Ceny!"

   -- Она, конечно, -- ответил Додо, ткнув пальцем в Алису. Все окружили Алису и наперебой закричали: -- Награды! Награды! Раздавай награды!

   Alenka neměla zdání, jak si má počínat; v zoufalství strčila ruku do kapsy a vytáhnuvši krabici bonbónů(naštěstí k nim slaná voda nepronikla), rozdala je kolem jako ceny. Vystačily jí právětak, že se na každého z jejích společníkůdostal jeden.

   Алиса растерялась. В замешательстве она сунула руку в карман--и вытащила оттуда пакетик цукатов. (К счастью, слезы их не размочили). Она раздала их собравшимся -- каждому по цукату, только-только хватило.

   "Ale ona musí též dostat cenu, že ano?" podotkla Myš.

   -- Но она ведь тоже заслужила награду, -- сказала Мышь.

   "Ovšem," odvětil Blboun velmi vážně. "Co máte ještěv té kapsičce?" pokračoval, obraceje se k Alence.

   -- Конечно, -- подхватил важно Додо. И, повернувшись к Алисе, спросил: -- У тебя осталось что-нибудь в кармане?

   "Jenom náprstek," řekla Alenka smutně.

   -- Нет, -- отвечала Алиса грустно. -- Только наперсток.

   "Podejte mi ho," řekl Blboun.

   -- Давай его сюда! -- приказал Додо.

   A tu se opět všichni shlukli kolem ní a Blboun jí slavnostněodevzdal náprstek, řka: "Prosíme, abyste ráčila přijmouti tento elegantní náprstek." A když ukončil tuto krátkou řeč, všichni tleskali a volali slávu.

   Тут все снова столпились вокруг Алисы, а Додо торжественно подал ей наперсток и сказал: -- Мы просим тебя принять в награду этот изящный наперсток! Эта краткая речь была встречена общими рукоплесканиями.

   Alence se celá ta věc zdála hodněnesmyslnou, ale všichni hleděli tak vážně, že se neodvážila smát; a jelikož jí nenapadalo nic vhodného, co by mohla říci, prostěse poklonila a vzala náprstek, hledíc, jak vážnějen dovedla.

   Алисе вся эта церемония показалась очень смешной, но вид у всех был такой серьезный, что она не посмела засмеяться. Она хотела ответить на речь Додо, но не могла ничего придумать и только чинно поклонилась и взяла наперсток.

   Pak se měly jíst bonbóny; to způsobilo mnoho zmatku a hluku: velcí ptáci si stěžovali, že ani neochutnali, a malí se zakuckali a musilo se jim bušit do zad. Když to však bylo všechno odbyto, sedli si opět do kruhu a prosili Myš, aby jim ještěněco vyprávěla.

   Все принялись за угощение. Поднялся страшный шум и переполох. Большие птицы мигом проглотили свои цукаты и начали жаловаться, что и распробовать их не успели. А у птичек поменьше цукаты застряли в горле -- пришлось хлопать их по спине. Наконец, все поели, уселись опять в круг и попросили Мышь рассказать им еще что-нибудь.

   "Slíbila jste mi, že mi povíte příběh svého života, nezapomněla jste?" řekla Alenka, "a proč nenávidíte K a P," dodala šeptem, trochu se obávajíc, aby ji opět neurazila.

   -- Вы обещали рассказать нам свою историю, -- сказала Алиса. -- И почему вы ненавидите... К и С. Последнюю фразу она произнесла шепотом, боясь, как бы не обидеть Мышь снова.

   "Je to historie zvířete se smutným a zamotaným koncem! řekla Myš, obracejíc se k Alence a vzdychajíc.

   -- Это очень длинная и грустная история, -- начала Мышь со вздохом. Помолчав, она вдруг взвизгнула: -- Прохвост!

   "Zamotaný je, o tom není pochyby," řekla si Alenka, hledíc s údivem na ocásek vlekoucí se za Myší v mnoha záhybech, "ale pročby měl být smutný?" A po celou tu dobu, co Myš mluvila, lámala si hlavu nad otázkou, proč by měl být myší ocásek smutný, takže jí konec jejího vyprávění uvázl v hlavěasi takhle:

   -- Про хвост? -- повторила Алиса с недоумением и взглянула на ее хвост. -- Грустная история про хвост? И, пока Мышь говорила, Алиса все никак не могла понять, какое это имеет отношение к мышиному хвосту. Поэтому история, которую рассказала Мышь, выглядела в ее воображении вот так:

    Цап-царап
     сказал мыш-
     ке: Вот ка-
     кие делиш-
     ки, мы пой-
     дем с то-
     бой в суд,
     я тебя
     засужу.
     И не смей
     отпираться,
     мы должны
     расквитаться,
     потому что
     все утро
     я без дела
     сижу.
     И на это
     нахалу
     мышка так
     отвечала:
     Без суда
     и без след-
     ствия,
     сударь, дел
     не ведут. --
     Я и суд,
     я и след-
     ствие, --
     Цап-царап
     ей ответ-
     ствует. --
     Присужу
     тебя к
     смер-
     ти я.
     Тут
     тебе
     и ка-
     пу-
     т.

   "Vy ale vůbec nedáváte pozor!" řekla Myš Alence přísně. "Načmyslíte?"

   -- Ты не слушаешь! --строго сказала Алисе Мышь.

   "Prosím za prominutí," řekla Alenka pokorně. "Došla jste, myslím, k páté zatáčce?"

   -- Нет, почему же, -- ответила скромно Алиса. -- Вы дошли уже до пятого завитка, не так ли?

   -- Глупости! -- рассердилась Мышь. -- Вечно всякие глупости! Как я от них устала! Этого просто не вынести!

   -- А что нужно вынести? -- спросила Алиса. (Она всегда готова была услужить). -- Разрешите, я помогу!

   "K žádné zatáčce jsem nedošla," řekla Myš a vstala a odcházela. "Urážíte mne takovými nesmysly!"

   -- И не подумаю! --сказала обиженно Мышь, встала и пошла прочь. -- Болтаешь какой-то вздор! Ты, верно, хочешь меня оскорбить!

   "Já to tak nemyslela!" omlouvala se ubohá Alenka. "Víte, ale vy se tak snadno urazíte!"

   -- Что вы! -- возразила Алиса. -- У меня этого и в мыслях не было! Просто вы все время обижаетесь.

   Myš v odpověďjenom nevrle zabručela.

   Мышь в ответ только заворчала.

   "Prosím vás, vraťte se a dokončete své vypravování!" volala Alenka za ní. A ostatní se k ní přidali sborem: "Ano, prosíme, zůstaňte!" Ale Myš jen netrpělivězavrtěla hlavou a přidala do kroku.

   -- Прошу вас, не уходите!--крикнула ей вслед Алиса.--Доскажите нам вашу историю! И все хором поддержали ее: -- Да-да, не уходите! Но Мышь только мотнула нетерпеливо головой и побежала быстрее.

   "Jaká škoda, že nezůstala!" vzdychl papoušek Lora, když zmizela z dohledu; a jeden starý mořský Krab použil této příležitosti, aby řekl své dceři: "Ach, vidíte, má drahá! Aťje vám to ponaučením, že se nikdy nemáte dát unést svým temperamentem." "Ale mlč, papá!" odsekla mladá Krabová trochu nakvašeně. "Ty bys připravil ústřici o trpělivost!"

   -- Как жаль, что она не пожелала остаться! -- вздохнул Попугайчик Лори, как только она скрылась из виду. А старая Медуза сказала своей дочери: -- Ах, дорогая, пусть это послужит тебе уроком! Нужно всегда держать себя в руках! -- Попридержите-ка лучше язык, маменька, -- отвечала юная Медуза с легким раздражением. -- Не вам об этом говорить. Вы даже устрицу выведете из терпения!

   "Kdybych já tu jen měla svou Mindu, panečku!" řekla Alenka nahlas, nemluvíc k nikomu zvláště. "Ta by ji brzy přivedla zpátky!"

   -- Вот бы сюда нашу Дину! -- сказала громко Алиса, не обращаясь ни к кому в отдельности. -- Она бы вмиг притащила ее обратно!

   "A kdo je Minda, smím-li si dovolit otázku?" řekl Lora.

   -- Позвольте вас спросить: кто эта Дина? -- поинтересовался Лори.

   Alenka byla vždycky ochotna mluvit o svém miláčku, odvětila tedy dychtivě: "Minda je naše kočka. A ta vám umí chytat myši, to si nedovedete představit! A to ještěnic není proti tomu, jak dovede chytat ptáky! Panečku, ta sní ptáčka, jen se naňpodívá!"

   Алиса всегда была рада поговорить о своей любимице. -- Эта наша кошка, -- отвечала она с готовностью. -- Вы даже представить себе не можете, как она ловит мышей! А птиц как хватает! Раз -- и проглотила, даже косточек не оставила!

   Tato slova způsobila v celé společnosti podivuhodné vzrušení. Někteří ptáci náhle odešli beze slova; jedna stará Straka se začala pečlivězahalovat, a spěchala pryčs poznámkou: "Už opravdu musím domů; tenhle noční vzduch mi nedělá dobře na krk!" a Kanárek volal chvějícím se hlasem na své děti: "Pojďte pryč, drahouškové! Je nejvyšší čas, abyste byli v posteli!" Pod různými záminkami se všichni vytratili, a Alenka brzy zůstala samotna.

   Речь эта произвела на собравшихся глубокое впечатление. Птицы заторопились по домам. Старая Сорока начала кутаться в шаль. -- Пойду-ка я домой! -- сказала она. -- Ночной воздух вреден моему горлу. А Канарейка стала кликать дрожащим голоском своих детишек: -- Идемте-ка домой, мои дорогие! Вам давно пора в постель! Вскоре под разными предлогами все разошлись по домам, и Алиса осталась одна.

   "Kéž bych se nebyla zmínila o Mindě!" řekla si lítostivým hlasem. "Nezdá se, že by ji zde dole měl někdo rád, a přece je to jistěta nejlepší a nejmilejší kočka na světě! Ó, má drahá Mindičko! Jestlipak těještěkdy uvidím!" A tu se ubohá Alenka znovu dala do pláče, neboť začala pociťovat velkou tesknotu a skleslost. Pochvíli však z dálky zaslechla opět drobné cupitání, a vzhlédla toužebně, napolo doufajíc, že si to Myška rozmyslila a že se vrací, aby dokončila své vypravování.

   -- И зачем это я заговорила о Дине! --грустно подумала Алиса. -- Никому она здесь не нравится! А ведь лучше кошки не сыщешь! Ах, Дина, милочка! Увижу я тебя когда-нибудь или нет? Тут бедная Алиса снова заплакала -- ей было так грустно и одиноко. Немного спустя снова послышался легкий звук шагов. Она оглянулась. Может, это Мышь перестала сердиться и пришла, чтобы закончить свой рассказ?